C Ближнего Неба
Лазарь Соколовский
© Лазарь Соколовский, 2017
© Алла Владимировна Соколовская, фотографии, 2017
ISBN 978-5-4483-7735-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
В лабиринте стихов
Поэту Лазарю Соколовскому стихи заменяют дневник. Впечатления от того, что происходит за окном, раздумья о прочитанных книгах, отношения с близкими и дальними – словом, всё, что становится частью его бытия, рано или поздно отливается в рифмованные строки.
Он писал всю жизнь и полагал, что путь к читателю должен быть столь же естественным, как и творчество. А потому не обивал пороги редакций, не сочинял конъюнктурных вещей, чтобы «попасть в обойму». Его первый сборник с говорящим названием «Из семи книг» вышел в 1994 году, когда автору было уже за 50. Как и все последующие, он был издан на собственные средства и расходился неспешными кругами по тем, для кого даже в переломную эпоху было важно «остановиться, оглянуться», определить собственное положение в стремительно меняющемся мире.
Поэзия Лазаря Соколовского заточена именно на раздумье – основательное, неспешное, порой уводящее далеко от первоначального повода. Его строки не навязывают читателю определенных выводов, а предлагают пройти всю цепочку тезисов, тем и ассоциаций – нередко лишь для того, чтобы в конце вместе с автором убедиться в неразрешимости поставленной проблемы.
Да, мир для поэта далеко не прост и уж точно не однозначен. Он и не пытается облегчить читателю процесс его познания, нанизывая бесконечные придаточные, вмещающие в себя всё новые аргументы «за» и «против». Зато того, кто примет эти непростые условия, ждет затягивающий лабиринт человеческих прозрений, сомнений и догадок. Лабиринт, в котором каждый может обрести свою истину.
Канд. филол. наукЕкатерина Зотова
В ожидании бабьего лета
Что-то бабьего лета не слышно,хотя осень всего лишь на скокзаступила – скукожилась вишняпод туманами, пышный оброк
яблонь чавкает зло под ногами.И чего я судил да рядил —бог отвлекся ль? природа не с нами?не достало ли собственных сил?
Вновь вопросы кому-то зачем-тосквозь худые дожди да ветра,где багряным уже позументомнарядилась осинка-сестра,
позабыв про вчерашнее лето —заневестится с новой веснойвзрослой бабой. И что ей ответы —посмеяться хотя б надо мной,
то взмахнув озорным покрывалом,то коленки прикрыв на юру.
Жизнь опять повторится сначала,что, пожалуй, сойдет за игру,
пусть не вечную… Все перепето,переписано вкривь или вкось,но дождаться хоть бабьего лета,когда девичье вскачь унеслось.
Этюд
Чужая чья-то воля, свой капризрисуют книгу осени спонтанно:как на веревке в памяти провиспрозрачный лес Коро и Левитана.
Не умаляет грусти от пропажпросторная полоска горизонта,куда едва вмещается пейзаж,картину мира рвущий на два фронта,
поскольку взгляд еще живет в своемуглу сознанья – что ему доступно:грядущего раскрашенный раек?стволы сухие в памяти остудной?
Но отчужденность неба и древесобманчивы при первом беглом взгляде,нам кажется – дух творческий исчез,а он разлит и спереди, и сзади.
Возьми, что хочешь: кисть или перо,работай дома иль в подмену странствий
умчись – искусство щурится хитроразмашистым своим непостоянством.
Там вскинется подсолнухом мазокВан Гога нервный, тут Монэ с улыбкойкувшинки разброcает между строк,здесь оборвется Кремеровой скрипкой,
а то, рванув рубаху на груди,прольется новым колером и звукомна каменные реки Гаудиязыческой богиней шестирукой,
сметая все. Но держится стенана плаче, где склоненные фигурызастыли, где пролягут письменаот пращуров, еще живущих в Уре,
в мой слог октябрьский – пал лишь первый лист,за ним другой, и вот уж сыплет манной…Как на веревке в памяти провиспрозрачный лес Коро и Левитана.
Последняя (?) жертва
(обращаясь к Еврипиду)
Поэт мой, уже мы зашли за экваторв наивной попытке сыграть в перемены,сумеешь подвигнуть ли амфитеатрпоследнюю жертву не выдать на скену
(божественный замысел – тайна), прикрытьхотя бы каким-никаким покрывалом?Все тоньше и тоньше трагедии нитьпрорвавшись в эксоде ссучится в начало?…
***
Где ветер ломает привычный размербумажной деревни, суконного града,деревья склоняются выей к земленоябрьским колючим, сухим листопадом.
Дороги на Трою тогда не сыскать,девицей пока не умаслишь Борея,и здесь не родитель решает, не мать —ужели под нож обрекается шея
дочерняя, нежная, та в завитках,слезами смущала что даже Атрида —отца больше? воина? «Пусть вертопрахгуляет в Пергаме… пошла б ты, Авлида!»
Ужели волны – красоты перекат(груди или бедер) есть повод для бойни…«Пошла б ты, Авлида!» Но войску назадне двинуть никак, хотя много б достойней:
не топтано было б голов и травы,о, сколько!.. и все возвратились живыми…Что сонмы годов ни промчались – правылишь войны да в лаврах дошедшее имя
вождя мясорубки, что с темной толпойграбителей в эпосе был пересказан.Так в мифах еще появился герой,с дочерней и прочими жизнями связан
в осеннюю смутную, стылую раньв пылу озорных политических бредней.Ифи… Ифиге… Ифигения, станьхотя бы последней овечкой… Последней!
Последней?.. Усталый спускается хор(и зрители свыклись!) с кровавой орхестры.Зачем, Еврипид мой, ты впал в переборне матриархата? Взамен Клитемнестра
смолчит, перетерпит, смирится?.. Умринадежда на мир, коль такою ценоюоплачен, где войны не вне, а внутрибушуют, и нет нам, пассивным, покоя
ни в эту прогорклую осень, ни в ту,не гонят ладьи где ветра напопятный,где жертвой уже не унять маетутрагедии общей – троянской и братней,
что, мстя за отца, убаюкает матьи, спрыгнув с ума, обнадежит Эриний…О, Боже, ужель все ломать да ломатьпо смутной какой-то, по бабьей причине,
по версии: выплеск страстей – красотаЕленья? ничья? так спеши домогаться!Ты тоже прекрасна, но все же не та,заложник каких-то иных мотиваций
всесильных-всевышних… Абсурдный, увы,античным поэтам сей промысл неведом.Докатятся ль грозы войны до главысистемы иной? Эписодии следом
сыграют актеры, самою судьбойчто призваны истину гнать понаршку,как гонят невест – женихов на убойкуда-то опять… Все прикроет обложка
иль занавес. Дело одной лишь семьи —языческой, нашей – чей окрик победней?Ифи… Ифиге… Ифигения ииные лилейные девы – в последний?
***
В ноябрьскую терпкую, липкую раньлеса осеняет предчувствие горя —заменит тебя белоснежная лань,как вскинется жертвенный жадный топорик?
Проснется Природа – Диана? Проспит?Елена вернется в замужнюю Спарту?Не старый, так новый споет Еврипидспасенье ребячье? Дождемся ли марта
веселого, где диктатура сдаети наша былые свои полномочья?Ифи… Ифиге… Ифигения, счетоплачен! Лишь осень разодрана в клочья…
Беззимье 06—07 года
То смеяться, то плакать приметсяпамять к очередной поре —не расснежится, не раззимитсяни в утопии, ни в январе.
По полям будто рысью конница,фронтовой ли, лагерный следподзабылся как будто – помнитсядаже сквозь юбилейный бред
не со мною – с отцами, с дедами,кто до срока ушли туда,где напрасно греметь победами —сроки-звезды не распродать,
телогрейки лишь скинув, кители,подсчитать – что отчизна шьет.Разве генция – как там? – интелли…,так у нас никогда не в счет,
даже если себя уродуя(не отречься от прожитой!),
с обихоженной несвободоюпрямо в петельку головой.
Что – от климата безобразия?Что – с похмельного трын-трава?Никакая Европа – Азия,не неметчина – татарва
луком, саблей, скулою кривится —разродиться б иным к поре…Не расснежится, не раззимитсяни в утопии, ни на дворе.
Ранняя весна 07 года
1
Так в природе еще не бывало:белый саван разползся в семь дней…Неужели все сказки сначала,брага жизни от свежих корней?
Есть какая-то тайная силав этой ранней тревожной весне?Слышал – ведьма в лесу голосилао своей ли беде, обо мне,
в почке глупой ворочалась завязь,лист слепой набирал желтизну…С миром смутным навеки прощаясь,не тянуло к заветному сну
понятых – сквозь ожившие душипо тропинкам привставших стволов,я шептался, глаза не сомкнувши,с дальним Богом, но выдохи слов
восходили истаявшим паромв глубь, где вымерзла голубизна…Знать, весна распоясалась даром?Что поделать, на то и весна,
не помощница в посках смысла,и куда беззаботной понять —вот последняя оттепель скисла,диктатура скрежещет опять,
перебьет молодые побеги,что пробились сквозь зимний кордон,искупаются зяблики в снеге,чтоб заткнуться до лучших времен,
затаятся, считая потери —не попасть бы на этот впросак.А такой был соблазн, что поверил,рассиропился, старый дурак…
Ах, весна! ну, какие подставырастревожат российскую тишь.Видно, ведьмы орут для забавы,и напрасно глаза проглядишь.
2
